читать дальше В воздухе пахнет гарью. Хисуи старается не оглядываться по сторонам и не поднимать голову. Столица пылает, охваченная истошными криками сгорающих заживо жителей, становящимися обугленными трупами, с которыми ей так страшно даже пересекаться взглядами: Крокас бьется в агонии. Пахнет кровью. «Проснись, проснись, проснись» — сбивчиво и нервно шепчет Хисуи, дрожащими руками пытаясь гладить парнишку, обещавшего всех спасти, по голове. Все его тело в синяках, ссадинах, язвах от ожогов, оторвана левая ноги. Но ведь герои всегда доводят начатое до победного конца, если обещали. Она, правда, и сама начинает сомневаться в собственных убеждениях, которыми так счастливо жила до этого. Хисуи не замечает, как ее руки оказались перемазаны его вязкой кровью. На лице выступают капли пота — не то от жары, не то — от мысли, что битва уже закончилась. Огненный убийца драконов лежит неподвижно. Хисуи не хочет верить. Только вот слово принцессы, титул которой не стоит теперь и гроша, а корона укатилась вниз по улице, уже не может вернуть ничего обратно, пусть Хисуи все бы отдала за возможность оказаться сейчас проснувшейся в собственной спальне, обрадовавшись, что все происходящее — всего лишь один из ночных кошмаров. Хисуи с силой закрывает глаза. Но в этот раз так легко не отделаться. Праздник короля драконов обратился торжеством смерти. Принцесса даже завидует немного отцу, разодранному на куски вмести с отрядом стражников: он мучился недолго. Но у Хисуи даже нет слез, чтобы его оплакать. Чтобы оплакать свой погибающий народ, задыхающийся в дыме. Чтобы до беспамятства молиться богам, которых она недолюбливала. — Готов, — Аркадиус констатирует мрачно, пововорачивая к принцессе затылок Нацу, от которого и половины не осталось. — Идемте, нужно спешить. У Хисуи подкашиваются ноги, но начальник дворцовой стражи тянет ее за собой. Рука Нацу еще теплая, но уже безжизненная. Хисуи боится отпускать ее даже сейчас. Больше она не принцесса — девушка с зелеными волосами, мало отличимая от других. Аркадиус расталкивает заполонивших улицы, которые кажутся теперь слишком узкими, людей. Их уже нельзя спасти. Ее — наверное, тоже. Но думать об этом слишком страшно. Когда Хисуи оборачивается, Нацу полыхает. Хисуи не может кричать, а удары сердца становятся слишком быстрыми, чтобы не вдыхать отравленный воздух жадно, безостановочно кашляя. Ноги непроизвольно подкашиваются, и даже собственные мысли покидают ее в сумятице и шуме. Теперь принцесса пахнет кровью и гарью. И даже если верный рыцарь, исполосованный свежими ранами, выведет ее из горящего котла, то... что? Хисуи закрывает глаза. Может быть, в этот раз получится?
-
-
12.10.2013 в 22:21читать дальше
-
-
17.10.2013 в 01:53автор, откроетесь, чтобы я обкидала вас котиками в аватарку?
з.
-
-
17.10.2013 в 18:34Очень рада.
Автор.
-
-
18.10.2013 в 00:17